Дельфин и арфист

Дельфин и арфист
Fr. Unicorn
Инициатический Путь требует предельной бдительности от вступившего на него. Каждый этап вещает нам о самых глубинных процессах преобразующих наше существо. В медитациях на сии этапы открываются еще неведомые нам грани. Ритуалы наполняются новыми смыслами. События, казавшиеся ранее фрагментарными, обретают весьма явственные взаимосвязи. Великолепной иллюстрацией сего процесса служит притча о дельфине и арфисте, приведенная нашим Пророком в «Liber Cordis Cincti Serpete sub figura LXV».
«Се! Бездна Великой Глуби. В ней мощный дельфин встречает боками удары неистовых волн».
Остановимся на символизме дельфина. Дельфин существо, живущее одновременно в двух стихиях, водной и воздушной. Его промежуточность и неуловимость является связующим звеном между мирами. Любопытно, что дельфин символизирует одновременно и два противоположенных друг другу архетипа, Диониса и Аполлона. Согласно преданию, Аполлон, приняв облик дельфина, доставил жителей Крита в Дельфы, где и был утвержден Дельфийский Оракул. Очевидно и то, что название города Дельфы, непосредственно связано с сим обитателем морских глубин.
Диониса, в античных мистериях, так же сравнивали с дельфином, ныряющим в пучину и поднимающимся на поверхность, то появляющимся, то исчезающим в бесконечной цепи воплощений. В дельфинов были обращены и тирренские разбойники, не разглядевшие Диониса в плененном ими юноше.
Не обойден образ дельфина и в алхимии. Так Фулканелли, описывая барельефы фонтана Вербуа, дает следующее толкование: «Дельфин, чья голова на нашем барельефе высовывается из воды, так же несет вполне определенный смысл. Греческое «дельфис» означает «матка» (matrice), меж тем известно, что Философы называли Ртуть (mercure) вместилищем и маткой Камня». Изменчивость Ртути, трансформация ее меркуриальной природы, однозначно указывает на потенциальность инициатического опыта. Матка, Дельта, гербы престолонаследников (дофинов), на коих изображались дельфины, символизируют либо кандидата на посвящение (еще не посвященного), либо только вступившего на Инициатический Путь. На зачатого в морских глубинах и ждущего Рождения. Сознание его не спокойно. Его ум мечется. Но бедственное положение уже осознано и воля уже направлена на отречение от профанного мира.
«И в ней золотой арфист играет бесконечные песни. Дельфин, восхитившись ими, сбросил тело свое и стал птицей».
Арфа символизирует чистоту звука. Она олицетворяет мистическое напряжение и стремление к трансцендентальному. Согласно Апокалипсису каждый из двадцати четырех старцев имел по арфе. Напомним, что двадцать четыре луча изображены на ламене О.Т.О.
В мифологии кельтов и Дагда и Циркунас, играя на арфах, совершают смену времен года. Золотой арфист, звуками арфа, так же производит перемену. Внимая ему, дельфин трансформируется в птицу. Он обретает способность к полету. Летать все же лучше, чем терзаться в морской пучине. Птица принадлежит стихии воздуха. Она символизирует быстроту духовных процессов и связей. Одо Тускулийский в «Sermon» уточняет виды человеческой духовности, используя характеристики птиц. «Одни простодушны и подобны голубям, другие – хитрые куропатки; одни идут в руки, подобно ястребам, другие удирают испуганными курами; ласточки предпочитают жить рядом с людьми, другие, подобно горлицам, выбирают уединение. Низколетающие птицы - символ приземленных желаний. Парящие в вышине – олицетворяют духовные устремления». Хотя мы и не знаем, в какую птицу превратился наш дельфин, но однозначно он не стал курицей или куропаткой. Думается, он взмыл в небо легкой ласточкой. Однако устремившись к высшим идеалам и обретя легкость, сознание еще не обретает должного покоя. Его ждет новая трансформация.
«Арфист отложил свою арфу и стал играть бесконечные песни на флейте Пана. И, возжелав такого блаженства превыше всего, птица отринула крылья и стала фавном лесным».
Арфа отложена. Птица инициируется более тонким инструментом. Теперь звучит флейта. Ее символизм весьма сложен. Имея фаллическую форму, она связанна с внутренними женскими переживаниями. Ведь ее создал сам Бог Пан, из тростника, в который превратилась нимфа Сиринга. Великий мистик Джелал ад-дин Руми говорил, что скорбь, которую переживает человек, подобна отверстиям в тростниковой флейте. Сердце человека вначале является тростником. Страдания и боль, через которые он проходит в жизни, делают его флейтой, которую Всевышний использует как музыкальный инструмент.
И как же здесь не отбросить крылья тоски по высшим идеалами не устремиться веселым фавном в леса совершенства. То, что раньше воспринималось, как внутренний дискомфорт теперь приносит радость. Бог и Зверь слились в Целостности и Полноте. Впрочем, еще не произошло самое главное.
«Арфист отложил флейту Пана и человеческим голосом принялся петь свои бесконечные песни. И очарованный фавн пошел за ним вдаль; и умолк арфист, наконец, и фавн обернулся Паном в самом сердце первозданного Леса Вечности».
Флейта смолкла. Ныне звучит Песня Очарования, не только услаждающая чувства, но обращенная к самой сути. Гармония Вселенной выражает себя через внятные и членораздельные слова человеческого голоса. И тот, кто был дельфином, птицей и фавном, внемлет словам этой песни. Слова ее становятся универсальным Причастием. Вспоминается формула Гностической мессы: «Нет во мне ни единой части, в которой не было бы Бога». Истина утрачивает смысл, ибо она принадлежит миру дуальности. В ней нет надобности тому, кто сам став Истинной, возвысился над миром.
И вот смолкают слова песни, и наступает Великое Безмолвие. Фавн становится Всем Сущим. Перестав быть частью он становится Всем. Он – Пан, трепещущий от экстаза. Бог и Богиня одновременно. Вот они сшиваются в мистическом соитии под ослепительными покровами Тьмы.
«Но дельфина не очаруешь безмолвием, о мой пророк!»
Все остальное уже не выразимо по-сути. Здесь тщетны любые слова. Даже безмолвием не выразить сии экстатические переживания. Остается только одно. Спуститься в Бездну Великой Глуби и став золотым арфистом играть дельфину бесконечные песни.
https://www.oto.ru/cgi-bin/article.pl?articles/magic_thelema/theory/Unicorn.txt