Сверхчеловек у Алистера Кроули

Сверхчеловек у Алистера Кроули
Sr. Barhat
Иногда мне кажется, что вся история развития философской мысли – это история слияния человека и Бога, прорастание одного в другого и связанные с этим изменения в мировосприятии и самоощущении.

Древний человек был одинок в своей отделенности от Вселенной. Первые формы язычества подразумевали, с одной стороны, близость с природой, существование в гармоничном содружестве с оной, с другой – полную подчиненность стихиям, олицетворенным богами, грозными, и не всегда предсказуемыми в своей логике.

Христианство на многие века установило отцовско-сыновние отношения между человеком и Богом. В этом тандеме человек – неразумное управляемое дитя, которое недостаточно интеллектуально и морально развито, чтобы задуматься о собственном предназначении и соответствующей ему собственной же системе координат. Он в состоянии лишь принять систему заповедей, наветов и не всегда объяснимых с точки зрения здравого смысла ограничений. И жить в матрице этих разработанных правил. Любому же кладоискателю-романтику в качестве ответа на все растущие друг из друга «почему» предлагается лишь многозначительное божественное «потому что». Ибо в любой воспитательной системе «что» и «как» всегда идут с красными знаменами впереди, а «зачем» скромно топчется сзади, тщетно пытаясь выглянуть из-за могучих спин. Бог – строгий отец, у которого в одной руке – пряничный мираж, в другой – просоленный кнут с шипами.

Новый Эон, в котором человек осмеливается посеять Бога в себя - позволить ему дать росток, вначале слабый и неуверенный, потом, удобряемый размышлениями и практиками, постепенно крепнущий – начал подступать к миру еще за столетие до того, как его Слово было провозглашено в LIBER AL vel LEGIS. Еще Иммануил Кант уделял повышенное внимание субъективному идеализму. Некоторые аналитики, в частности живо интересовавшийся идеей сверхчеловека Лео Берг, считали, что предложенную Кантом этическую систему можно воспринимать чуть ли не как базис новой религии, в которой божеством является сам человек.

Иоганн Готлиб Фихте считал, что богом становится тот, кто осмеливается стать им. «Нет ничего, кроме личного я, - писал он, - и я – это все».

Ему вторил Людвиг Фейербах, который в своей работе «Сущность христианства» писал: «Бог есть явно выраженный внутренний мир человека, его высказанное я». С моей точки зрения, это фейербаховское «высказанное я» можно легко заменить на кроулианскую Волю.

Мрачноватый анархист Макс Штирнер свел абсолютное «Я» Фихте в индивидуальное. Центром мироздания он видел личность. У Кроули и Штирнера есть много общего – второй тоже порицал систему, которая выносит цель человеческого существования за пределы самой личности. «Небо человека – мышление, дух», - писал он. Еще одна цитата: «Как человек изгнан из рая, так и Я изгнано из мира, повсюду его преследует ангел с огненным мечом святости». Он тоже говорил о некой внутренней сущности, которая останется после ампутации укоренившихся в сознании представлений о том, как дОлжно быть.( Но я все же не стала бы отождествлять штирнеровского «Единственного» с кроулианской Волей). Он тоже считал, что созидание невозможно без разрушения: «Я до тех пор буду обходить скалу, заграждающую мне путь, пока не добуду достаточно пороха, чтобы взорвать ее; что до общественных законов, то их я буду обходить, пока не наберусь достаточно сил, чтобы ниспровергнуть». Мне отчасти обидно, что смельчак Штирнер в итоге свел всю свою торию к эгоизму.

В отличие от Штирнера, Кроули считал, что Воля не имеет никакого отношения к тем будничным мелочам, которые обыватель возводит чуть ли не в ранг смысла жизни. Из Книги закона: «Ибо чистая Воля, неудовлетворенная целью, свободная от вожделения результата, совершенна во всех отношениях».

Подбираясь все ближе к Кроули, я не могу не упомянуть и Фридриха Вильгельма Йозефа Шеллинга, много внимания уделявшему мировой душе, которой суждено прийти к самосознанию и стать вначале духом, а затем и богом. Он писал о некоем дремлющем боге, который ждет своего освобождения в человеческом сознании.

Ну и конечно, в контексте разговора о богочеловеке Нового Эона, невозможно не упомянуть Фридриха Ницше. Забавно, но некоторые пассажи Ницше я воспринимаю чуть ли не как эвокацию Кроули. Как будто бы Ницше позвал Кроули, и тот явился (еще забавнее, что это произошло гораздо раньше, чем ожидал сам автор нижеприведенных строк):

« Но когда-нибудь в более сильное время, нежели гнилое, сомневающееся в себе самом настоящее, должен же он прийти, этот освободитель, человек безграничной любви и презрения; творческий дух и сила его не дозволят ему уклониться с Пути в сторону или возвращаться назад… И этот человек будущего освободит нас от идеалов прошлого и того, что должно было бы развиться из него… Придет тот, кто снимет оковы с воли, возвратит земле цель существования, а человеку – надежду».

Алистер Кроули был более щедр к человечеству, чем цитируемые выше мыслители. Он не только рассуждал о сверхчеловеке абстрактно, он предложил миру рецепты пробуждения того, что Фейербах называл «высказанным я», а Ницше – богочеловеком. Создал будильник для внутреннего бога. Например, во второй главе «Магии в теории и на практике» Кроули пишет об особенном состоянии Мага – когда тот отождествляет себя с Богом. Молитва у Кроули – это не нижайшая просьба сына-несмышленыша строгому папе, это первый этап слияния с божественным. Вторым этапом в этой системе становится обратная связь, яснослышание, а третим – абсолютное тождество. Что есть принятие божественных форм как не тождество с Богом?

Соединение с Богом делает человека творцом, сверхчеловеком. В Liber Liberi vel lapidis lazuli Кроули пишет: «О, мой Бог! Имей меня снова, всегда. Навеки! Навеки! То, что от тебя изошло огнем, от меня исходит водой; позволь поэтому Твоему Духу овладеть мной, так чтобы из моей правой руки изошла молния».

Призывая к осознанному существованию, Кроули намекает, что оно тоже является тропинкой к богочеловеку. «Каждое дыхание, каждое слово, каждая мысль, каждое действие – акт любви с тобой».

В основе сверхчеловека Кроули лежит не гордыня, не храбрость и даже не умение сметь (хотя коктейль из трех этих категорий в некоторой дозировке все же необходим), а любовь, agape.

Литературоведы, говоря о Раскольникове, любят подчеркнуть – он прокололся на том, что пропагандировал систему координат власть имеющего, коим на самом деле не являлся. То есть, трагедия Раскольникова видится им конфликтом реальности и притязаний. Мне же всегда казалось, что это скорее конфликт гордыни и любви (а если точнее – ее отсутствия). Рефлексирующий Раскольников мог бы быть телемитом, если бы был оплодотворен любовью.

Кроули ведь тоже делил людей на власть имеющих и тварей дрожащих – не презирать ли последних призывает Книга Закона? И пусть с точки зрения христианской философии, пассивное презрение – это чуть ли не анархизм, но не будем забывать и о словах «Каждый мужчина и каждая женщина – звезда». В данном контексте Кроули призывает не к терроризму, а к неприятию бессмысленного самопожертования. Террорист-Раскольников же, попробовав скроить сверхчеловека по формуле с пропущенным алхимическим ингредиентом agape, в итоге закончил именно преклонением перед тем, что как раз отрицал Кроули. Поклонением страданию. Он говорит Соне Мармеладовой: «Я не тебе поклоняюсь, я всему страданию человеческому поклонился».

Раскольников считал, что масса существует для того, чтобы производить сверхчеловека. Подобное мы видим и у Кроули, только вот он воспринимал эту самую «массу» не как других людей, недостойных сметь, а как совокупность собственных комплексов. В Liber LXI vel CAUSAE A.A. он пишет: «Каждый человек должен преодолеть собственные препятствия, побороть собственные иллюзии».

Мне очень нравится фраза Берга, которого я уже цитировала выше: «Сверхчеловек – это император, жрец и философ в одном лице». Кроули относился к сверхчеловеку также. Все то, за что он презираем многими – смелые высказывания, конфликт со стереотипами, неприятие христианства, культивирующего в личности зависимое начало – все это прежде всего относится к области внутренней работы. Жестокий разрушитель, циничный насмешник – это все внутри. Снаружи же мы имеет мудреца, философа, жреца и императора собственной «звездной» системы координат, уравновешенного, смелого, мудрого – сверхчеловека Нового Эона.


Barhat

https://www.oto.ru/cgi-bin/article.pl?articles/magic_thelema/theory/Barhat.txt